Глядя
с моста
Прочитал
я альманах [1] с начала до конца, стал
читать с конца в начало, как будто
прошёлся по мосту-мостику через вполне
ощутимую реку Мга – туда , потом обратно,
да всё на воду её смотрел, на течение,
на плывущих по этому течению птиц-чаек,
что белели, словно бумажные листки с
письменами. Остановился. Течёт вода,
плывут и плывут листки. Где ровные
длинные строчки прозы виднеются на них,
где короткие, где и вовсе ломаные,
присущие многим из многочисленной
поэтической братии. Сверху не разглядеть,
что написано, но, оказывается, можно
напряжением воли душевной с этих листков
проявить в сознании, как на фотографии,
самые близкие тебе строки, уловить
главный смысл, вдруг опалить сердце
вспышкой чувства или, наоборот, охладить
его строгостью мыслей. Иные листки
проплывают мимо взгляда и интуитивного
моего порыва, оставаясь невнятными, не
проявившимися или просто менее значимыми
– это обычное дело, значит, они не мне
адресованы. Их оценит кто-то другой.
Не
знаю, как у вас, а по себе заметил, что
когда стоишь и, держась за перила,
смотришь вниз с моста на движущуюся
воду, то внутреннее состояние может
оказаться совершенно непредсказуемым,
мысли в голове неожиданные, а желания
парадоксальные. Лучше всего, разумеется,
когда возникает внутреннее сосредоточение,
очищение слов и мыслей от суетности.
Ты сейчас – наедине с этим течением, с
этим мостом… Будучи, так или иначе, не
совсем приземлённым человеком,
метафизически воспринимаешь течение
реки, как проходящую или почти прошедшую
жизнь, мост – ступени или возвышенности,
на которые тебе приходилось восходить,
важнейшие события, встречи или разлуки,
соединяющие этапы твоей судьбы или,
наоборот, разводящие разные ипостаси
тебя самого и множество встретившихся
на пути людей, по разным берегам
реки-жизни. А если река ещё называется
не Синяя или Сороть, а имеет не совсем
понятное для непосвящённого имя Мга,
то будешь поневоле искать внутри себя
прочные зацепки, твёрдое основание,
чтобы стоять на мосту крепко, надёжно,
даже если чуть-чуть голова кружится.
А
почему только внутри себя? Множество
чаек-листков плывут, не тонут, некоторые
разворачиваются на завихрениях течения.
На листках есть то, что может укрепить
тебя, рассказать о твоей нужности,
обнаруживается очень необходимое
человеческое совпадение выводов,
открывается пространство для размышления,
нахождения для себя чего-то нового,
ранее не познанного. А вот и знакомые
имена на письменах, белыми чайками
плывущих. Их уже довольно много: этих
знаю и привечаю давно, а вот эти имена
слышал, но только сейчас начинаю узнавать
подробнее (раздел
журнала «Об авторах»).
Но мне кажется, что сейчас не следует
разделять всех по именам и ролям,
сравнивать, чьи строки «такие», а чьи
«этакие». Нет, не следует. Пусть плывут
по одной реке Мга все они вместе, говорят
или поют, обращая общий Голос ко мне,
может быть, хор, я не знаю… Смотрю на
них с моста, сам уже будто плыву среди
них бумажным корабликом, они строчками
проявляются во мне (или на мне?), я вижу
их и слышу, читаю и что-то пытаюсь сказать,
повторить.
И
всё же, как мне называть в своих
размышлениях этого единого (может,
соборного?) автора альманаха [1]? Нельзя
же называть его то так, то эдак… Может
быть, именно – Голос? Я улыбаюсь этой
мысли, потому что хочется сказать
полностью «Литературный Голос русской
реки Мга, притока Невы», но соображаю,
что этимология имени реки (говорят, что
от «Мха» – топкие места...) вполне может
также указывать на его угро-финское
происхождение. В Ленинградской области
всё так: перемешались здесь словене да
кривичи с финнами да карелами, с кем
ещё, один Бог теперь знает. А чтобы никто
не думал, что слизал название популярного
телевизионного вокального шоу «Голос»,
то пусть хор авторов (коллективного
автора) альманаха [1] зовут («по моему
велению...» ) – М.Голос. Хорошо, вот и
договорились. Загадочно, но твёрдо.
Видится
и проявляется
Вопросы,
вопросы… Конечно, главные решения и
свершения всегда начинаются с серьёзных
вопросов. Как и литературные произведения,
кстати, которые в большинстве своём
можно интерпретировать как ответы на
вопросы: что я вижу? что я слышу? о чём
хочу сказать? что теребит мне душу или
задевает моё сознание? чего я не могу
бессловесно вынести? о чём я сожалению,
по кому слёзы лью? чему радуюсь, чем или
кем восхищаюсь? Строй этих вопросов –
чуть ли не бесконечен, потому что каждый
из них имеет тысячи определений через
время, судьбы людей, явления, божественный
промысел, конечно же. А вот и М.Голос
уже включается через один из листочков
в мои размышления:
«И
нега, и страсть в терпком воздухе липнут,
Но
чей монолог ты сегодня прочтёшь?
Чей
мир будет щедро тобою обласкан?
Чьей
свято ты правде опять присягнёшь?»
Четыре
строчки с тремя «вечными» вопросами,
анализируя которые, можно замахнуться
на создание литературного трактата.
Начать с монологов известнейших
литературных героев (принц Гамлет
подойдёт?) и закончить развёрнутой
дискуссией о том, что есть правда на
земле, и что получается, когда одни люди
присягают одной правде, а другие всеми
способами отстаивают сотни других
правд. Читая эти вопрошающие строки, я
думаю вот о чём: слава Богу за то
разнообразие в мире, которое позволяет
людям жить, обстраивать своё окружение,
создавать произведения искусства по
различным правилам. Лишь бы не о вред
законам природы и нравственности.
Разнообразие,
о котором сказал выше, пусть будет и в
моих размышлениях неким правилом (или,
наоборот, пусть исключает всякие правила,
в частности, строгую последовательность
моих мыслей). В конце концов, я же не
знаю заранее, какие чайки-листки появятся
в данный момент из-под моста, что поведает
мне М.Голос (он вообще весьма
непоследователен, часто меняет направления
и настроения – уж так случилось). Как
придётся…
«Не
дышать! Не дышать! Не дышать!
В
зале все затаили дыхание.
Не
мешайте душе улетать,
Постигать
красоту мироздания»
Придётся
и мне затаить дыхание. Хотя категорически
не принимаю слово «мироздание», которое
у меня вот и теперь невольно «застряло
в зубах» в силу его необычайной
выспренности, тем не менее, вслед за
всеми в этом зале, расширившемся до
размеров окружности горизонта, я слышу
тишину (тикают часики, механизм которых
завёл нам Господь в момент нашего
рождения). А душа пока ещё пусть побудет
(полетает синей птичкой и вернётся).
Что
же касается собственных полётов
(конечно, во сне, наяву, в мыслях и
фантазиях…), то М.Голос много раз в
альманахе [1] сознался, что летает по
самым разным поводам, а чаще всего –
над лесом, над полем, над рекой. Ничего
нет в этом необычного, так как без
полётов, птиц, ветра, метели с вьюгой и
прочих «летающих метафор» поэзия
потеряла бы половину своих возможностей
воздействовать на чувства читателей.
Удивительно, если бы поэты время от
времени не взлетали бы то сказочным
соколом, то чеховской чайкой, то пушкинским
шмелём.
«И
стремглав к тебе лечу,
Преодолев
леса и склоны,
И
ничего так не хочу,
Как,
нарушая все законы,
Прижаться
к твоему плечу»
У
меня даже голова закружилась от этакой
стремительности. Может быть, правда,
на течение реки загляделся: на мосту
ведь очень явственно ощущение полёта.
Не стану шутить о нарушении «всех
законов», поскольку, порой, действительно
человек способен отдать всё на свете,
чтобы прижаться к плечу любимого
человека. О законах ли тут думать.
Впрочем,
страстные порывы – они, надо признать,
не являются постоянным состоянием
человека. Разумеется, я об этом рассуждаю
не отвлеченно, а «примеряю на себя».
Есть обычное спокойствие, есть рабочая
сосредоточенность, есть состояния
всевозможных переживаний (за себя, за
других людей – близких и дальних), есть
крайние эмоциональные состояния и так
далее (читатель может продолжить). И
вот в этой тональности, как мне кажется,
я воспринимаю мысли М.Голоса, чередою
предо мной появляющиеся…
«Сочувствие
ещё не любовь, только подступы к ней.
Посочувствовал и пошёл дальше по своим
делам. А вот так, чтобы «не могу молчать!»,
чтобы перевернуло всего, пока ни у кого
не получается. Хотя писатели искусные
есть»
Ведь
как верно сказано! Увы, любви человечеству
явно не хватает ни в маленьких сообществах,
ограниченных родственниками, ни тем
более «в мировом масштабе». Не берусь
раскрыть хотя бы основные причины этого
явления, ведь этим испокон веку занимаются
с одной стороны служители искусств, а
с другой – служители церкви. Но, если
уж совсем просто, то, по-моему, большинство
из нас каждый раз непроизвольно начинает
взвешивать на одной чаше весов собственные
неотложные дела и потребности (и своих
самых близких), а на другой – самоотречение
от всего этого ради других благородных
целей. Далеко не все люди способны на
самоотречение. Даже на взаимное сочетание
этих «двух чаш» не всем хватает духа и
сил. И вот тут «каждый выбирает по себе…»
Какая чаша перевесит? И позволяет ли
окружающая обстановка (читай – условия
жизни в стране, в городе или в маленьком
посёлке, или в деревне, а также отношения
в семье) уделять свои физические и
душевные силы не просто сочувствию
страждущим, а помощи искренней и
терпеливой, конкретной и бескорыстной?
Начиная с мелочей, заканчивая риском
для здоровья и для самой жизни. Воспитание
в семье, воспитание в обществе, учителя,
круг друзей, круг интеллектуальных
интересов, отношение к вере, многое
другое – все и всё это соединяется в
одной точке принятия человеком решения
просто переживать или делать что-то
большее.
«Русскому
человеку этого мало. Живём уже в совершенно
ином мире, а вопросы нас мучают всё те
же: о совести, о душе, о справедливости,
о Боге. Тяжкие вопросы, на которые,
наверное, и ответов-то нет. Но искать
нужно. Даже сама искренняя попытка
такого поиска необычайно ценна и всегда
находит отклик у читателя. (…) магистральный
путь русской литературы остаётся именно
таким»
Я
соглашаюсь с этим высказыванием
М.Голоса. Русскому человеку «много чего
мало». Это известно. Только что (выше)
я пространно размышлял о сочувствии,
а тут ещё – справедливость. Замечу, что
очень обидно за русского человека,
которого слишком часто провоцировали
на «нет справедливости!» И он опрометчиво
вёлся на броские лозунги и крики, вместо
того, чтобы спокойно вывести крикунов
на чистую воду. Последствия бунтов и
революций всегда вели к катастрофе,
немыслимым потерям. А ведь по большей
части к справедливости ведёт обычное
неукоснительное соблюдение закона
(даже не во всём совершенного). Разумеется,
не всё так просто и красиво. Не сбрасываю
со счетов пылкость и ухарство, а также
доверчивость к разным внешним
обольстителям. «...Но избави нас от
лукавого..»
«…хочу
поговорить о той точке опоры, которая
внутри нас есть, о самой главной точки
опоры православного человека, о стяжании
благодати Духа святого и Царствии
небесном, которое внутри нас есть»
Точка
опоры – наверное, это самое важное, что
бы хотелось иметь повседневно с собой.
Помните? «Дайте мне точку опоры, и я
переверну мир». Мир, может быть, иногда
надо переворачивать только внутри себя.
С точкой опоры достижимо многое, человек
находит нужное равновесие и для тех
чаш весов, о которых я упоминал.
Православному человеку даётся реальная
возможность быстрее отыскать свою точку
опоры.
«…важно
помнить, что стресс – это великая милость
Божья. При преодолении стресса у человека
включаются все возможности, исчезает
лень, он начинает преодолевать трудности,
получает жизненный опыт»
А
вот это о чём? Наверное, надо пройти
солидный жизненный путь, чтобы на своём
личном опыте представить это. На чужом
опыте познать пользу испытаний крайностями
– это как прочитать инструкцию по езде
на велосипеде и, не садясь на него ни
разу, сказать, что можешь запросто
колесить по дороге. В остальном, по-моему,
все правильно.
«…что
случится, если из нашей жизни уйдут
трудности, исчезнут проблемы, и все
желания начнут исполняться? Или,
например. Мы поймали золотую рыбку,
которая выполнит все наши желания. (…)
Мы впадаем в великое уныние, в депрессию.
Нет желаний… »
Мне
трудно к этому что-то добавить. Никогда
не удавалось поймать золотую рыбку
(даже в переносном смысле), на все
достижения был потрачен большой ресурс
сил и способностей. Даже то, что называется
удачей, неожиданным успехом, достается
лишь после соответствующей подготовки.
Но есть, есть добавления! Назову хотя
бы три из них (Бог любит троицу…). Первое
– это родительская любовь, которая
большинству из нас даётся без труда,
даром. Лишь бы мы откликались на неё,
не транжирили материнскую ласку и
отцовскую заботу. Второе – это
бескорыстная дружба, добрые человеческие
отношения, взаимное притяжение родственных
душ. Как много мы от этого получаем! Не
всем везёт в этом, но, как говорится,
сначала сделай добро, получишь сторицей,
а станешь искать выгоду – потеряешь
лицо. Третье – это красота природы!
Примеры приводить надо? Думаю, и так
всё ясно.
«…хочу
сказать, что жизненные трудности – это
та самая руда, из которой выплавляется
золото благодати нашего спасения. Важно
научить себя думать о хорошем, когда
плохо…»
Хорошо,
когда умные люди вовремя объяснят. А
ещё и песня хорошая подскажет, как надо
правильно жить, чтобы не закисать:
«Старость
меня дома не застанет,
Я
в дороге, я в пути…»
«…не
потеряйте то радостное, светлое, детское,
благодатное восприятие мира, которое
заложено в каждом человеке от рождения.
Не охладите свою душу, не потеряйте ту
благостную связь с миром, которая дана
Богом каждой душе»
Для
меня это высказывание, приплывшее с
очередным листком по течению, особенно
дорого, поскольку всем своим писательским
делом стремлюсь не отдаляться от детства,
а, наоборот, всегда пребывать в нём.
Общение с детьми через стихи, сказки,
песенки, обычные разговоры, действительно
создаёт ощущение просветления жизненной
дороги впереди. Не зря говорят, что в
каждой детской душе живёт маленький
Бог.
Куда
он только испаряется у многих из них,
когда они взрослеют и сталкиваются с
искушением забыть про своего Бога. Если
бы его можно было задержать хотя бы до
тех пор, пока не подрастут собственные
дети… Сколько счастливых людей бы мы
встречали на улицах. Не мрачных, сварливых
и агрессивных, как сегодня. Сколько бы
детей не становились вдруг одинокими
оттого, что их кто-то бросил за
ненадобностью…
Я
уже начинаю привыкать к тому, что М.Голос
на очередном проплывающем листочке
меняет тему. Хотя все эти изменения на
поверку оказываются не столь уж резкими.
Всё равно ведь речь идёт – о жизни.
«Знаю,
будет нешуточный спрос,
А
пути – все неисповедимы,
И
грядут судьбоносные зимы,
От
которых по коже мороз»
Нешуточный
спрос у нас, в сегодняшнее относительно
мирное время, как я это понимаю, на
правильные решения и упорное их
исполнение. Не хочется фантазировать
в масштабах всей страны или даже
небольшого региона, города. Хотя свойство
(и, наверное, предназначение) пишущего
человека – это безмерное расширение
горизонтов для своих мыслей и желание
удачной строкой обобщить многое, сделать
выводы по самым глобальным вопросам.
А если осмотреться вблизи, то всё именно
так и обстоит: даже в личных делах
предполагаешь одно, а в результате
двигаешься совсем по другим путям-дорожкам,
и каждый божий день приносит новые
неожиданные явления. Кстати, верно
замечено, что в России именно зимы
являются судьбоносными, и не зря мы так
трепетно относимся к новогодним
праздникам, каждый раз ожидая от них
какого-то чуда. Чуда, как правило, не
происходит, но мы на это не очень сетуем,
поскольку впереди ожидание весны, а с
ней и новых надежд. Правильно сказано,
что зиму надо пережить, перетерпеть.
«Но
незримо я прикован
К
этим землям, к этим водам.
Эта
цепь железа крепче,
И
меча надёжней в сече.
Мы
зовём её любовью.
Люди
же прозвали – верность»
В
прежние времена люди тысячами нитей
были соединены воедино со своей родной
землёй, и только огромные потрясения
вынуждали их массово покидать милые
сердцу просторы. Была ли это вынужденная
эмиграция в чужие страны – следствие
катастрофической революции и гражданской
войны, также переселение для освоения
дальних земель в Сибири и на Дальнем
Востоке, другие «движения народа». И в
каждом случае при всём многообразии
индивидуальных судеб люди тосковали,
с нежной любовью вспоминая родительские
дома в милых сердце деревнях и городках,
речки, тропинки в поле, опушки леса,
яблоньки в садах. Старались оставаться
верными традициям предков. Конечно,
рождались следующие поколения, для
которых уже новые земли или страны
становились родными, а прежние для них
находились в тумане воспоминаний
старших.
В
современном мире перемещения людей,
особенно внутри большой страны, давно
стало обычным явлением. Моя собственная
судьба, как и у большинства моих друзей
и знакомых, является совершенно конкретным
примером. Уехал из дома родителей в
Кинешме Ивановской области сначала в
Ленинград для учёбы в институте. Молодым
специалистом, радиоинженером, распределился
на завод в Пскове, привёз из Кинешмы
жену с малюткой-дочкой. Псков стал
родным для всей нашей разросшейся семьи.
А любовь и верность наша теперь
распространяется на все необозримые
российские просторы. Хотя сердце
особенно теплеет (бывает, что и болит…)
от дум горячих о памятных с детства и
юности местах, которые бережно сохраняются
в укромных уголках памяти.
«Лети,
лети, соколик. Посмотри наших детушек
в зыбках. Будь приглядой им от их юной
немощи до седой их старости. (…) Расскажи
им, как с грозою в рядах мы на битвы шли,
как плясали мы, держа солнце за руку,
как мы землю величали всё – Матушкой.
Коли вспомнят всё – среди них нам жить.
Коли забудут нас – им рабами слыть. А
полюбят ложь, знать, не наши дети в
русских зыбках росли. Лети, лети, соколик
– нашей русской речи словечко!»
Сердце
сжимается от жгучего желания, чтобы
такой вот волшебник-соколик долетал до
каждого нашего ребёнка да очаровал бы
его, вложил бы с самых пелёнок любовь и
верность через истинную русскую Речь
к делам и местам достойнейших предков.
«…матушки
рожали вас русскими! Каждая верила –
будет дитя её доброю славою славиться.
А дитя уж, глядь – (…) отцовы кости
оплёвывает, под немчуру рядится, с
печенегами ладится. Вон, взгляни –
кричат на вече, приспешников хвалят.
Скоморошничают. А за спиной их стоят
твои деды-прадеды, в глаза тебе смотрят.
Без слов тебя спрашивают: «Что же ты
сынок? Почему молчишь?»
Продолжает
в своих письменах М.Голос задавать
серьёзные вопросы. В двух словах не
ответишь. Одно можно сказать, что народ
русский уже не та заблудившаяся и
растерянная масса людей, что была ещё
лет 25 назад. «Кричащие на вече» сегодня
не в чести, идут люди за теми, кто с
гордостью говорит о русской славе, и не
только говорит, а ведёт за собой в
направлении, где слава эта возрождается,
крепнет и даёт надежды на прочное
будущее.
К
несчастью, в труднейшую эпоху предательства
и разлома не смогли русские люди удержать
в своей семье многих своих братьев.
Ложь всё-таки нашла себе жертву в виде
целой страны Украины. Мои горькие слова
и мысли об украинской трагедии выражены
в большом цикле стихотворений под
названием «Украинская хронология»,
которые, надеюсь, ещё будут не раз
услышаны.
«…чужбина
ведь стелет матушкой, только спать у
неё – что у мачехи. Что ей русский
человек? Ей свои дети прежде важны»
Никогда
не сомневался: не стоит питать надежды
на то, что кто-то за пределами нашей
страны искренне будет её любить. Оговорку
можно сделать только в тех случаях,
когда мы говорим не о странах, народах,
различных социальных группах людей, а
имеем в виду просто людей, так или иначе
сумевших близко и бесхитростно узнать
истинную красоту русского человека и
окружающего его мира (гостеприимность
и душевность, культура, история, природа…)
Просветление
взгляда
Поразительно,
но следующие, течением реки присланные
листки, стали для меня откровением.
Среди всех строк М.Голоса эти я воспринял
с волнением. С удивлением смотрю на
самого себя: оказывается, никогда прежде
так не задумывался над истинной сутью
важнейшего исторического события,
казалось бы, подробно изученного ещё в
школе. Ведь, оказалось, что…
«По-разному
оценивая настоящее, мы часто обращали
взгляды в прошлое, пытаясь там найти
ответы на волнующие нас вопросы. (…)
Одна из интереснейших – тема декабризма,
ведь именно они (декабристы) разбудили
спящего революционного дракона. (…)
Нужен
или не нужен был России впервые
предложенный декабристами «революционный
способ действий»? …сложный вопрос: а
что такое вообще движение декабристов?..
Павел Иванович Пестель, Сергей
Григорьевич Волконский, Сергей Иванович
Муравьёв-Апостол, Михаил Александрович
Бестужев-Рюмин, Кондратий Фёдорович
Рылеев, Сергей Петрович Трубецкой,
другие…»
Наверное,
кому-то покажется немного странным, что
М.Голос вдруг обратился к этой теме.
Мне же такой экскурс в историю представился,
наоборот, очень уместным. Во-первых,
вновь – сложные вопросы и неоднозначные
ответы. Во-вторых, эти размышления – в
русле общей патриотической направленности
альманаха [1]. В конце концов, надо
разобраться, кто они на самом деле –
декабристы, зачем они пошли на столь
рискованный шаг – попытку свержения
существующего строя. Усвоен ли последующими
революционными личностями урок провала
восстания 14 декабря 1825 года?
Много
приведу цитат, да простит меня читатель.
Но ловлю себя на мысли, что эти выводы
надо бы многим прочитать: мне самому
это показалось очень полезным.
«Все
они недавно вернулись с войны (1812 года),
все они были молоды (19-25 лет), они выросли
на этой войне! Опасность, часто
смертельная, риск, смелость, кровь …
боль от ран, потери друзей, не только
закалили их: пройдя в столь юном возрасте
через все ужасы войны, они очерствели
душами, стали совсем по-другому смотреть
на понятия «жизнь – смерть»
Смею
провести параллель с возвращением
воинов-победителей из поверженного
Берлина в 1945 году, также в той или иной
степени – с возвращением наших воинов
с локальных войн второй половины 20-го
столетия. Очень сложно вновь вернуться
к обычной мирной жизни. Сколько об этом
написано книг и поставлено кинофильмов.
Скажем, моему отцу, пришедшему с войны
орденоносцем в 1946-м году, удалось
нормально пережить неожиданное
«хрущёвское» резкое сокращение армии,
увольнение в запас, возвращение «на
гражданку». Он сразу оказался востребованным
по своей довоенной специальности, вскоре
женился, родились дети. В 1949-м году отца
вновь призвали в армию (служил до 1968-го
года). Но далеко не всем так повезло.
«…В
среде молодых боевых офицеров начался
тяжкий кризис невостребованности! Они
привыкли «смотреть на себя как на
действующих лиц истории», привыкли
думать, что от их личных боевых и
человеческих качеств зависит в буквальном
смысле судьба страны. (…) Слишком рано
достигли они славы, почитания, совсем
юными пережили самый большой взлёт
своей жизни! Теперь же им казалось, что
они получили «отставку», сделались из
героев просто «служивыми людьми»
На
мой взгляд, как раз преступную
невостребованность испытывали офицеры
нашей Российской Армии в 90-е годы, в
период её намеренного развала. С той
лишь разницей, что наши офицеры не
считали себя вершителями судеб всей
страны, а просто хотели достойно служить
своему народу, поддерживать боеспособность
армии, но и, конечно, должным образом
обеспечивать свои семьи. Не буду здесь
углубляться в эту страшную страницу.
Слава Богу, что она сегодня практически
закрыта.
«Вчерашним
боевым офицерам приходилось выбирать:
либо забыть о своём зените славы и
терпеливо дослуживаться до высоких
чинов и почестей (все они были дворяне!
для них было вполне реально сделать
блестящую карьеру), оставаясь «винтиками»
российской государственной машины,
либо попытаться сломать сословный строй
в России. Затем построить страну, где
именно им лично нашлось бы достойное
место («...и на обломках самовластья
напишут наши имена»)»
«Многие
из будущих декабристов не сумели найти
себя в мирной жизни. Игра со смертью,
ни с чем не сравнимый романтический
вкус победы, для них только это было –
настоящее! Без этого они уже не могли
обходиться»
Вот
мы и начинаем подходить к новым ответам
на вопросы. Получается, что на первое
место в плане, как сегодня мы говорим,
мотивации к заговору декабристов,
выходит – что? Стремление от славы
военной каким-то путём перейти к
завоеванию следующей, ещё более значимой
славы – губителей самодержавия. Не
все молодые победители, конечно, так
думали и решались на тайную деятельность.
«Большая
часть их ровесников выбрала обыкновенную
судьбу, а вот заговорщики пошли другим
путём (при этом они были дилетантами в
вопросах стратегии и тактики заговора)»
Сегодня
никак не проникнуть в умы будущих
декабристов, а также в равной степени
в умы их боевых товарищей, которым идея
заговора была чужда. Но, по-моему,
история, если в ней не отбрасывать
некоторые неудобные (или сомнительные)
для исследователя факты, рано или поздно
указывает на истинные мотивы событий.
«Конечно,
«души прекрасные порывы» тоже
присутствовали. Но от стремления видеть
своё Отечество процветающим до участия
в антиправительственном заговоре
дистанция огромного размера! Идея убить
императора Александра-I
пришла к ним вскоре после создания
тайной организации, всего через полтора
года после окончания войны! Странно,
ведь в это время он в глазах русских был
героем, спасителем России!»
Действительно,
странно… Видимо, самым отчаянным
головам (Павел Пестель, в первую очередь),
такой жестокий ход представлялся
логичным. Достаточно вспомнить историю
цареубийств в России. Каждый раз
заговорщикам надо было уничтожить не
просто первого властителя, но, прежде
всего, символ прежней власти, этим
сломить волю, непоправимо запугать её
сторонников. Большевики, которые в
какой-то степени считали себя
последователями декабристов («из искры
возгорится пламя!»), пошли в этом
злодействе значительно дальше, по-зверски
уничтожив под Екатеринбургом всю царскую
семью. Идея оказалась очень заразительной.
Господь
отвёл руку убийцы от царя Александра I
(он умер своей смертью по болезни), и
хотя бы этого греха на совести декабристов
нет.
«В
тайных беседах Павел Пестель всегда
лидировал. Молодёжь (…) слушала его,
затаив дыхание. Разговоры о великой
французской революции, о конституции,
о войне, о развитии России были для них
глотком свежего воздуха после душной
атмосферы казармы»
Что
такое «идеологическая обработка
молодёжи», хорошо известно нескольким
поколениям в нашей стране. Страстные
призы умелого оратора ложились на
благодатную почву, умножая число
сторонников очередной «революционной»
идеи.
«Видимо,
жажда славы (и пусть даже преступной –
«здесь и сейчас»), а также эгоцентризм,
так характерный для нашего времени,
были присущи амбициозным молодым людям
всегда!»
Я
бы только заметил, что молодые люди всех
времён, даже если рассматривать их самые
активные группы (сословия, сообщества,
коллективы, союзы и т.п.) – очень разные
по своим идеям, желаниям, социальным,
экономическим и прочим действиям.
Невозможно – «всех под одну гребёнку».
Огромнейшее значение имеют среди них
лидеры, обладающие соответствующими
качествами. Лидеры с эгоистическими и
даже потенциально преступными
наклонностями могут привести не к
«светлому будущему», а к настоящей беде.
«Сергей
Муравьёв-Апостол был упрям и не хотел
слушать никакие доводы (в пользу долгой
теоретической и практической подготовки
революции)»
Я
уверен, что М.Голос, когда написал эти
строки, как я, мысленно перечислил в уме
не один десяток «личностей в истории»
или иначе «великих авантюристов» (я не
хочу их сейчас называть), которым в
полной мере, в отличие от Муравьёва-Апостола,
удалось реализовать свои губительные
для миллионов людей наклонности.
«Советские
историки часто упирали на то, что одной
из целей декабристов было освобождение
крестьянства, что они принесли себя в
жертву русскому народу. Следует отметить,
что по указу Александра I
от 20 февраля 1803 года «о вольных хлебопашцах»
любой помещик мог сам освободить своих
крепостных крестьян, причём, целыми
общинами, но с обязательным наделением
их землёй. (…)
Так
вот, сведений о том, чтобы кто-то из
будущих декабристов поступил согласно
этому указу, т.е. по своим политическим
убеждениям и нравственным установкам
освободил собственных крестьян, не
имеется».
Так
исчезают мифы, что я ещё могу сказать.
Революция – это всегда шок, боль,
крушение жизни, насилие и тирания; за
ней всегда следует диктатура, которая
ради своих личных целей не считается
вообще ни с чем: законом, моралью, верой
– ни с чем! О каком освобождении народа
тогда может идти речь?
И
я вот читаю, по-моему, о самом главном.
«Гордыня…
Мать всех пороков… Этот грех водился
за всеми заговорщиками»
«Идеи
руководителей заговора зачастую входили
в противоречие с нравственностью и
человечностью»
Добавлю,
что и предлагаемые способы осуществления
этих идей представляются не менее
жестокими, они напоминают скорее казнь
на эшафоте, нежели достижение превосходства
своих идей в общенациональной дискуссии.
Слишком явно разглагольствования
лидеров заговора о демократии сводились
к желанию установления личной диктатуры.
«14
декабря 1825 года в Петербурге был подавлен
военный мятеж. И вот уже арестованный
тем же вечером Кондратий Рылеев даёт
признательные показания. Вскоре к его
признанию (по сути дела доносу)
присоединились доносы многих других
участников заговора»
Можно
высказывать самые различные мнения,
оценивая факты (нет оснований не доверять
этим фактам, о которых ранее мы даже не
подозревали) быстрого признания на
следствии целей заговора и доносительства
членов тайных обществ друг на друга. Я
не стану оценивать такое поведение,
поскольку не имею на это права. Нет,
по-моему, оснований сомневаться в личном
мужестве большинства декабристов,
смелости и готовности к самоотречению.
Видимо, были совершенно особые
обстоятельства, продиктовавшие решения
в таком признании. По-моему, здесь ещё
скрыто очень много тайн и человеческих
трагедий.
«И
ещё одно… Декабристы вывели на Сенатскую
площадь своих солдат, которые практически
ничего не подозревая, не понимая вообще,
что происходит, безропотно подчинились
приказу командиров. Впоследствии всех
этих рядовых солдат по приговору прогнали
сквозь строй и до смерти избивали
шпицрутенами. Никто их не защитил.
Романтики-декабристы прекрасно знали,
какая судьба ожидает солдат. Куда
подевались все их красивые разговоры
об освобождении народа от рабства, о
свободе и равенстве?»
Такому
отношению к простым солдатам удивляться
не приходится. Это не есть что-то из ряда
вон выходящее. Только такие великие
полководцы, как Александр Суворов и
Михаил Кутузов понимали роль
солдатушек-ребятушек, жалели их, учили
как следует, чтобы минимизировать потери
в бою. А подавляющая часть военачальников
никогда не считалась с потерями «живой
силы» в армии. И в начале 19-го века это
было нормой, и позднее. Во время Великой
отечественной войны кто жалел солдат?
Вторая Ударная армия… Миллионы погибших
под Ржевом… Хватит примеров? Преступление?
Несомненно. О каких «благородных
порывах» можно говорить? О какой свободе
и равенстве?
«Да,
жизнь во все времена жёсткая и многослойная,
но они были честолюбцами, и стремление
к великой личной славе было одной из
основных струн и стихий их юных сердец!»
К
сожалению, жизнь не менее (а, может, и
более) жестока в наши дни. А природа
человеческая, обуреваемая страстями и
дьявольскими искушениями, мало изменилась.
Непримиримая война между добром и злом
на земле продолжается по нескончаемой
спирали. Очень важно никогда и ни при
каких обстоятельствах не складывать
руки в борьбе со злом, с опасными грехами
и заблуждениями людей.
Свой
вклад в приращение количества добра,
несомненно, вносят такие музыкально-литературные
фестивали, как «Мгинские мосты». Спасибо
М.Голосу за проникновенные строчки, что
становятся откровением, просветляют
мой взгляд.
Крыльям
расправиться
Я
словно очнулся от короткого периода
забытья, стоя у перил моста, воспринимая
всей душой и погружаясь в письмена о
романтичных и противоречивых поисках
нового пути для России будущими
декабристами. Но вот и эти страницы
уплыли по течению, а затем неожиданно
взлетели вдали пугливыми белыми птицами.
Вглядываясь
в следующие строки М.Голоса, я чувствую,
что моё внутреннее напряжение понемногу
ослабевает, обзор над рекой и её берегами
становится светлее, приветливее.
«Земля
задышала легко. Над простором полей
Поплыли
кораблики тёплого млечного пара.
Не
сдержим в себе потаённо сердечного
жара,
Как
будто мы шкиперы тех неземных кораблей»
(Пасхальное
утро)
Господь
приветствует наше терпение и смирение,
умение стойко противостоять трудностям,
но ещё лучше, когда люди являются
проводниками радости, праздника.
Особенно в светлые пасхальные дни!
«Кто
бы ты ни был, остановись вдали,
Сердцем
прими праздник небес большой,
Ты
за друзей светлую высь моли,
И
со врагом ты примирись душой»
Горячий
призыв к каждому из православных людей
– Христос воскресе! – включает в себя
столько радости, столько высокого
смысла! И насыщенные подлинным содержание
поэтические строки тоже проникают
глубоко в сердце, переполняют его
настолько, что больше не надо никаких
слов и объяснений. В какой-то момент
сама собою рождается и поётся замечательная
песня.
Сколько
поэтически и песенно настроенных людей
с вечно молодой душой в нашей стране
несли много лет и продолжают нести в
себе неизбывную радость встреч, тёплое
общение друзей, тягу к бесконечно родной
природе! Ведь если задуматься, то радость
пасхальная (люди радуются встрече друг
с другом так же искренне, как Воскресению
Христову) совершенно родственна той
радости, которая обретается нами во
время совместного пения любимых песен
(особенно под гитару, у лесного костра,
в совершенно волшебной обстановке –
«наш ковёр цветочная поляна, наши стены
– сосны великаны…»)
«Кажется,
что все пропеты песни,
И
кострам наскучило гореть,
Уж
и говор мы впитали местный,
А
желанье не проходит петь.
Нас
недаром птицы прописали
В
свой оркестр, отлаженный давно,
Партитуры
песен наших взяли,
С
ними петь нам в жизни суждено»
Слава
Богу, что человеку дано в жизни хотя бы
иногда возвыситься над бесконечным
решением житейских проблем, над суетой,
чтобы дать душе раскрепоститься, слуху
насладиться звуками природы, вобрать
в себя неповторимые мелодии, а глазам
нашим рассмотреть яркие краски полотен
лучшего живописца в мире – земной
природы.
«Так,
чтобы взгляд – не окно, не стекло –
Вечная
высь с облаками широкими…»
Самое
правильное пожелание для поэта – при
всех его сложных земных заботах – не
опускать свой взгляд, часто и пристально
всматриваться в небеса.
«…всё
земное – такая стена,
Чувству
оно почему-то не нравится,
В
келье груди сложно крыльям расправиться
–
Хоть
и грудная, но клетка она»
Крыльям
расправиться… И не сооружать самим
себе клетки отчуждения как от реальной
жизни, так и от образно-фантастического
мира. Потому что реальная жизнь питает
поэтические крылья силой, воздухом,
направлениями полёта, а образный мир
фантазий даёт свободу, красоту и
музыкальность. Мне кажется, что, стоя
у перил Мгинского моста, я ощущаю
взаимодействие двух составляющих
поэзии: реальности и воображения.
«И
рождались стихи о простом и вечном,
Где
глаза дорогие, к мечте дорога…»
М.Голос,
конечно, понимает, о чём он написал эти
две внешне скромные строчки. Наверное,
я тоже принимаю их к себе, много раз
прочитав глазами. В них глубина, надежда
на то, что мечта осуществима.
«Звук
кружиться хотел над страной, над домом,
Проносился
над речкой, касаясь глади –
И
держал его лишь переплёт тетради»
Мне
представляется, что поэт сам при написании
особо проникновенных стихов превращается
в тонкий сенсор-уловитель летящих в
выси звуков, которые создают мелодии,
звучат рифмами и ритмами. И вот
стихотворение написано. Тихонько лежит
внутри тетради (сегодня – в компьютере).
А поэт ходит «тревожный, но спокойный
наружно…», звуки продолжают сочиться,
хотят вырваться из «переплёта тетради»,
чтобы отозваться эхом от сердец
слушателей. А иначе звуки могут стихнуть
совершенно. Я бы не хотел этого.
«Вечер
лёг на равнинном ложе,
Звёздным
светом сгорает высь.
Если
встретиться ты не сможешь,
То
привидься… хотя б приснись!
(…)
Ничего,
пусть мечта-синица
Скрылась
в дымности голубой,
Я
попробую сам присниться
И
во сне говорить с тобой»
М.Голос
продолжает говорить о крайней необходимости
для поэта, чтобы звуки его стихов
обязательно долетали до слушателей, в
сознании и душе которых может случиться
резонанс, и возникнет тогда чудо ожившей
поэзии. Тем более, если мечта-синица
летит к любимой (хотя бы в её сны…).
Хочу пожелать плодотворных снов всем
поэтам-лирикам.
«Вдруг
– открылось окно… тонких листьев
шелест,
Золотою
росой загорелись веси,
И
от ветра как будто опять запели
Пожелтевшие
крылья минувших песен»
Мне
открывается живописное полотно, на
которое можно долго и безмолвно смотреть
с благостным настроением, жалея только
о минувших песнях, ожидая, что новые
песни будут ещё мелодичнее и трогательнее.
«Зачем
случилось так? Эх, что же здесь за место?
И
кто я сам теперь? – скажите мне скорей.
Никто
не объяснит… лишь челюсти подъездов
Кусают
душу мне протезами дверей»
А
пока новые мелодичные песни ещё не
звучат, прорываются диссонирующие
звуки, приходящие во времена сомнений,
неуверенности (не дай Бог – отчаяния).
Всё бывает, конечно, в жизни пишущего
человека. Он такой же живой, как и все
остальные, только, наверно, ещё более
ранимый, потому что принимает неурядицы
гораздо ближе к сердцу. Невольно так
получается. Оттого и образы возникают
сюрреалистические – вот здесь в виде
необычных «челюстей» и «протезов».
«Провинциальный
тихий городок,
К
нему дорога, словно поводок,
На
привязи держащий всю округу…
(…)
Витает
тишь, преследуя умы,
И
пролетают тучи, как дымы,
В
холодном и почти погасшем свете.
Уже
совсем недолго до зимы.
И,
словно в ил попрятались сомы,
Затихли
избы меж коряг столетий!»
(Затихли
избы)
Я
действительно ожидал, что приплывут по
течению из-под моста странички М.Голоса,
наполненные грустью и тоской по утраченной
деревенской жизни. Никуда от этого нам
не деться. Сам я не раз и не два написал
об умирающей деревне в стихах, постоянно
читаю и слушаю со слезами об этом же.
Куда нам спрятаться от жгучей тоски,
болезненной ностальгии и недоумения,
почему не смогли сберечь от исчезновения
прежний столь дорогой нам уклад жизни?
Ведь ещё так свежи в памяти благословенные
времена детства в деревне или родном
маленьком городке, посёлке. Когда
начался губительный процесс? Можно ли
было его не допустить или остановить?
И ещё вопросы, вопросы… А полноценные
ответы всё равно не сыщутся, в этом я
уверен. Деревня уходит вслед за людьми.
Деревенский мир в нашей стране начали
жестоко и целенаправленно разрушать
давно, когда сначала большевики фактически
уничтожили крестьянство, как таковое,
превратив всех крестьян в бесправных
колхозников, с/х работников. Потом –
репрессии, война, целина, кукуруза,
нищета, водка, бездумное выдавливание
населения в крупные города, дичайшая и
преступная приватизация сельских
хозяйств, полное забвение на десятилетия
со стороны государства. Сотни причин!
Сегодня страна начинает с большим
трудом выздоравливать от мощного
тридцатилетнего стресса перестройки
и «девяностых» (деревня в постоянном
стрессе находится гораздо дольше – все
сто лет). Но кто-нибудь слышал о
государственной программе спасения от
смерти малых городов, посёлков, оставшихся
деревень? Особенно в областях средней
полосы с севера России? Никто не слышал.
Нет такой программы. Нет у страны на
это денег, нет пресловутой «политической
воли». Не доходят до мест благие пожелания
и указы из столицы. Пока «у руля» всех
конкретных дел (чаще, отсутствия этих
дел, обмана, подтасовки) находится
неисчислимая «гвардия» чиновников (в
плохом смысле этого слова), уповать
русским людям можно только на Господа,
что он услышит их молитвенные слёзы.
Деревня дальше продолжит умирать, люди
ностальгировать и всё более скапливаться
в крупных городах и вокруг них.
Жаль,
бесконечно жаль!
«В
деревне люди чище и добрее…
(…)
Нет
зависти. И заповеди помнят,
И
терпеливо соблюдают их.
(…)
И
любят песни, те, что понапевней,
Не
рубят избы вдоль кривых дорог.
Душа
России – русская деревня,
Где
в каждом доме обитает Бог»
А
может, кому-то в России более и не нужны
деревни и посёлки?
Или
всё-таки не все шансы утеряны?
«…сложные
вопросы не следует замалчивать, о них
следует говорить. Ведь только так –
публично – можно сдвинуть с места те
важные дела, которые не решались не то
что годами, а десятилетиями»
Смотрю
на движение воды, успокаиваюсь…
Хорошо
всё-таки, что М.Голосу свойственно (я
об этом удовлетворительно говорил выше)
в нужный момент сменить тему своих
страничек. Я готов это поддержать,
потому что от таких тем, как предыдущая,
начинает болеть сердце. А мне ещё не
хочется уходить с Мгинского моста, пока
течение не покажет всё, что мне надлежит
увидеть, воспринять.
О
сложных вещах лучше всего говорить
спокойно и желательно с долей юмора. Я
стараюсь придерживаться этого правила,
хотя, в иные моменты накал эмоций может
быть оправдан.
«Не
хотим мы драки, видит Бог,
И
вообще имеем мирный нрав.
Отчего
ж такой переполох
Среди
шпротно-килечных держав?»
Это,
разумеется, о сегодняшних отношениях
с нашими прибалтийскими соседями. Зная,
откуда «ноги растут», нам, наверное, и
остаётся лишь шутить на эту тему. Хотя,
шутить иногда не хочется. Наша любовь
к прошлым безмятежным прибалтийским
впечатлениям (сколько раз посчастливилось
там побывать в молодости) сохраняется,
и друзей «на той стороне», говорящих на
русском языке, остаётся ещё много.
«Мир,
васильками рассиненый,
Благоухающее
томный,
Свеж,
одаряя росинками,
Посреди
лета Эстонии.
Ветер,
шуршащий колосьями,
Слёзки
кукушки колышет.
Тишь
синевою разносится,
И
стрекоза в траве рыщет»
Наши
друзья и близкие люди там живут надеждами,
что рано или поздно всё наладится. А
как наладить, если внешние носители
мировой лжи всё более упорно затаскивают
балтийские народы в свои паучьи сети.
Мы
даже вполне привыкли обходиться без
тех «западных видов», которые в советские
годы нас манили в Ригу или Таллинн.
Пошутить удаётся и на улицах
Санкт-Петербурга.
«…Одни
маршрутки, а троллейбуса всё нет.
Толкусь,
скучаю, озираю местность.
Киоск
газетный есть, но нет газет,
И
не бывает, вот что интересно»
Особенно,
когда, наконец-то в апреле небо очистится
от надоевшего сплошного облачного
покрова, затянувшего наши края ещё в
октябре. Утомительный дневной сумрак
меняется на радостное свечение и чуть
слышное хрустальное позвякивание.
«Вот
снова весны повеленьем
Лицо
озарилось земли.
На
счётчике чудных мгновений
Уже
не сплошные нули»
М.Голос
не скрывает, что весенняя тема на его
страничках, наверное, самая любимая и
благодарная.
«Проплакалась,
умылась, ожила,
Воспряла
к небесам, к земле прильнула»
(…)
Весна,
что наконец-то к нам пришла»
Весна
неразрывно связана с брожением чувств
в крови, восхищением природой, с любовью.
А когда вот-вот наступят майские дни,
то ощущая приближение Дня Победы –
самого любимого победного праздника
в нашей стране, с особой благодарностью
и нежностью думаем о своей Родине. Не
во все времена она бывала ласковой,
одинаково доброй ко всем. Но вера в неё
никогда не может быть исчерпана.
«Я
иду полями, весями, веря в правду и
рассвет.
Говорят,
что славлю песнями то, чего в помине
нет.
Только
вижу я – за войнами, за обидой и враждой,
За
ночами беспокойными – образ Родины
иной –
Что
сильна не гордым норовом, а любовью и
добром,
От
чужого, злого ворога сберегает отчий
дом,
Что
словами громогласными о победах не
кричит,
Кружева
сплетает ласково, а выходит – крепкий
щит.
Чуждой
воле непослушная, непокорна силам зла,
Не
идеями, а душами наша Родина сильна»
И
каждый укромный уголок, что мы привыкли
именовать малой родиной, очаровывает
нас на всю жизнь, поддерживает нашу
кровную связь с Родиной большой.
«Протекает
речка Луга
Среди
пойменного луга,
Среди
сосен златоствольных,
Среди
всяческих красот,
И
волною речка Луга
Говорлива
и упруга,
То
сварлива, своевольна,
То
совсем наоборот»
(…)
Кто
имел счастливый случай
Быть
в плену её излучин,
Тот
пребудет, без сомненья,
Очарован
навсегда»
Наверное,
у каждого русского человека есть своя
маленькая родная речка или большая
река. И ведь это не просто течение воды.
Всё намного сложнее, острее, ближе к
сердцу. Вспоминаются детские годы:
барахтанье-купание в реке, друзья, первая
рыбалка, утренний молочный туман,
шуршащие камыши, солнечные зайчики на
поверхности воды. Кто-то вспомнит
юность, свидание на берегу реки, в зрелые
годы свою реку по примеру русских былин
мы нередко отождествляем с волшебными
персонажами, пытаемся с ними разговаривать,
доверять им сокровенные переживания,
грустим с ними вместе.
«Кому-то
весело в застенках,
Иному
– грустно у ручья»
(…)
Думы
о своей малой родине, своём периоде
детства и юности неизбежно переключаются
на думы о собственных детях и внуках.
Как это бывает одновременно и сладостно,
и тревожно.
«А
кроха малая – ребёнок –
Всё
сыплет истины свои»
«Глаголет
ли истина устами» ребёнка, я не знаю, но
эти две строчки М.Голоса притянули мой
взгляд. Понятно, что сохраняя и вскармливая
своё потомство, хорошие родители исходят
из того, что ребёнок является высшей
ценностью, его желания они стараются
исполнять с готовностью и любовью. Это
нормально, соответствует православной
морали.
«Так
смотрю я на спящих детей
В
тёплых стенах родимого дома,
Чуть
уставших от игр и затей,
Разомлевших
в объятиях дрёмы»
Такая
семья живёт как единый организм, в добре
и согласии (не углубляюсь в противоположные
примеры). Но процесс воспитания, как
известно, начинается «с пелёнок», требует
большого ума, терпения и разумных
ограничений в потаканию капризам.
Важный разговор. Мне он очень близок,
поскольку самое моё любимое поэтическое
занятие – это написание стихотворений
для детей от самых маленьких до подростков.
Свои внуки уже выросли, но я легко
представляю их маленькими (всё помню!),
слышу их непосредственную реакцию на
добрые и весёлые стишки и песенки.
«На
дворе мороз серьёзен,
Детворе,
так всё равно,
Строят
крепости у сосен,
А
снежки летят в окно.
…Не
ворчу на них – как можно!»
На
детей нельзя обижаться. Постарайтесь
поладить с ними, направить в нужное
русло добром и смекалкой.
Плывут,
плывут по течению мгинской речки
письмена, чайки-странички…
Отрадно,
что М.Голос не забыл в них про вечные и
самые дорогие ценности – про семью,
родителей – нашу опору в жизни,
одновременно источник нашей любви и
сильных переживаний.
«И
не поскупимся на доброе дело и слово,
И
будем почаще звонить, навещать и писать.
Они
ещё с нами, мы помним, что время сурово…
Пока
они с нами, нам надо свой долг им отдать»
Конечно,
дело вовсе не в том, чтобы просто отдавать
долги за рождение на свет, за воспитание,
образование и т.д.. Ведь это может
выглядеть формально и неискренне. А
вот долги в виде любви, заботы, внимания,
доброты и терпения – это совершенно
другое, что не поддаётся учёту и
накоплению.
«Я
свой круг поставлю оберегом
На
любовь и нежность, как печать,
Выстоит
под ливнем он и снегом,
Сохранив
способность защищать»
В
свой оберегающий круг, за пределами
которого реально или интуитивно
чувствуется опасность, риск, хочется
заключить, как в широкие объятья, всё,
без чего жизнь не может быть счастливой.
В первую очередь то, о чем я сказал чуть
выше: дети, семья, родители, близкие
друзья. Ведь именно им предназначена
любовь и нежность. Дай Бог, чтобы наши
круги-обереги никогда не распадались.
«На
мир, что спит в объятиях метельных,
Смотрю
с теплом и лаской, чуть дыша,
А
Русь моя в напевах колыбельных
Всё
так же бесконечно хороша.
Всё
в этих звуках: путник у порога,
Пришедший
на огонь моей свечи,
И
долгая счастливая дорога,
И
запах хлеба только из печи.
(…)
Когда
внезапно меркнут жизни краски,
Застуженные
холодом разлук,
Мы
всё равно, как в детстве, верим в сказки
И
в доброе тепло родимых рук»
Пожалуй,
уважаемый М.Голос, трудно найти лучшие
слова, чтобы завершить стайку страничек
о детях, семье, доброте. Вот и они уплыли
по течению реки. Может, кто-то ещё со
следующих мостов или берега сможет их
разглядеть и прочитать… Попробуйте.
Мысли
терзают грудь
Невозможно
не возвращаться в своих думах и стихах
в окровавленные войной места, где не
какая-то простирается пустыня – там
люди каким-то образом живут. Живут в
совершенно ином измерении, почти
непонятном для остальных, не слышащих
воя снарядов «града», грохота минных
разрывов, звона вдребезги разбитых
оконных стёкол в своих домах. М.Голос
говорит, что поэтическая строка проникает
и на войну, потому что ужасы войны терзают
грудь поэту, где бы он ни находился.
«Было
б странно видеть нынче льдистый
Ровный
шлях, не вспаханный войной,
Чтобы
снег лежал на нём искристый,
Чтобы
«град» не выл над головой»
«Нагая
грудь у вспаханных полей.
За
что, декабрь, моим краям – немилость?
Иль
растерял снега среди степей?
Сам
растерялся? Вьюга заблудилась?
Иль
спутал кто привычные пути,
Деля
наш белый свет по-человечьи?
Лукавство!
Хоть стократно будь ретив,
Туманно
всё людское и не вечно…
(С
думой об Украине)
Отечественная
война нашего народа с немецкими фашистами,
открытые раны которой постепенно
зарубцовываются, вдруг возвращается
другой войной к недоумению и жуткой
горечи наших братьев в ДНР и ЛНР – по
изуверскому сценарию новоявленных
фашистов.
«И
в добровольческих рядах
Мой
муж – под стать солдатам.
Шахтёр…
с оружием в руках,
Как
дед наш – в сорок пятом»
(…)
Завей
же пушки саваном снегов,
Пускай
ослепнут и заглохнут танки,
Пусть
стынет кровь у натовских шутов
От
сиверка и голоса тальянки!»
Военная
тема для нас по-настоящему святая. О
войне никогда не должны утихнуть стихи
и песни. И белые странички, плывущие по
реке, отсвечивают красным цветом: то
ли это отсветы вечерней зари, то ли
проступает цвет истёкшей крови погибших
бойцов.
«В
этих местах не дарит покой природа.
Чуть
отвлечёшься – вместо июля март
Сорок
второго лютого горе-года,
Вместо
ветров свирельных – метели вой.
Бросило
в пот от страха, дыханье спёрло –
Лишь
обернёшься – ты не передовой.
(…)
Это
Второй Ударной идут полки
И
штабелями падают под обстрелом.
(…)
Каждый
второй, кто был здесь – уже убит,
А
каждый первый ждёт своего снаряда…»
Пять
лет кровавой войны, беспримерного
народного подвига, и уже больше 70-ти лет
сражения за то, чтобы такая же война не
повторилась вновь. А ведь современный
мир, опутанный ложью, постепенно сходит
с ума. Только память о страшной войне
позволяет в столкновении с мировым злом
становиться сильнее и увереннее.
«Ракета
в небе тускло догорала,
Она
как наша жизнь была точь-в-точь…»
И
вот опять запела, заплясала
«Шестая»
батарея в эту ночь.
(…)
Всё
это было, было в сорок пятом…»
(героическая)
М.Голос
напоминает, что в наши дни святая память
о подвигах бойцов и командиров буквально
откапывается ребятами-поисковиками в
лесных подзолах и торфяных болотах.
Честь и слава, низкий поклон этим ребятам.
Но ведь не за славой они идут в леса и
болота, единственный двигатель – веление
сердца.
«Нам
не верится, что откопали,
Вздёрнут
дёрн, перевёрнут пейзаж.
Распознают
ли только? – едва ли
Тайну
выдаст разбитый блиндаж… »
И
всё-таки такова наша реальность: на
одном полюсе благородство, порядочность
и любовь, а на противоположном – оголтелая
ложь, грубая сила, мнимое превосходство
власти греха. Между этими полюсами
война, которая не может быть прекращена
никогда.
«От
вопросов до ответов длинный путь,
Но
опять холодный ветер студит грудь,
Дым
да гарь от горизонта – не до сна.
В
пене конь, и ранен конник – знать, война»
Как
пронзительное напоминание о беспримерном
подвиге жителей блокадного Ленинграда
звучат строчки, написанные детской
рукой:
«Две
маленькие девочки-сестрички
Идут
по мрачной и холодной мостовой,
Худые
ножки, тонкие косички,
Идут
они из садика домой»
(«Зимнее
детство», И.Чемерзова, 15 лет)
«Блокадная
книга» Алеся Адамовича и Даниила Гранина
у меня дома всегда рядом, я открываю её
и читаю по одной, две странички; читать
больше тяжело, как будто всё написано
о моих родных людях. Хотел бы, чтобы в
наших школьных программах эта книга
стала обязательной и читалась тоже
понемногу на протяжении всего обучения
вплоть до выпускных классов. Только не
надо за это ставить никаких оценок.
Пусть она входит в сознание детей
естественно, спокойно и правдиво.
Приплыл
по течению реки и бумажный кораблик, на
котором просматриваются строчки о так
называемой «неизвестной войне» (финской).
Снова возникают сложные вопросы. Да,
сегодня можно много прочитать, в какой-то
степени расшифровать «неизвестность»,
многие секреты уже раскрыты. Но не в
этом дело. Главное – помнить и этих
молодых парней в совсем не зимнем
обмундировании и со скудным вооружением,
замёрзших или убитых в карельских
снегах. Они честно выполнили приказ и,
замерзая, в последних мыслях вспоминали
свой родной дом.
«А
я буду вам петь о сыпучей метели,
О
Карельской гряде, утонувшей в снегах.
О
замёрзших садах, что очнутся в апреле,
О
родительском доме, родных берегах.
(…)
А
когда засыпал в тишине медсанбата.
Плыл
весенней порою к садам за рекой.
Отпустите
туда поскорее, ребята…»
Где
был их дом, что им грезилось? Кому-то,
может быть, не столь уж далёкие от
карельских сопок древние места, откуда
пошла русская земля.
«Трещины
в камне, как руны, как вены,
Мхами
покрыты, зелёной травой.
Тянутся
поверху древние стены –
Гордые
плечи брони крепостной.
(…)
Белая
Ладога спит летней ранью,
Но
через миг перед солнечным днём
Красная
Зорька в своём волхованье
Стены
раскрасит рассветным огнём»
Закрою
глаза, и привидятся мне такие же каменные
стены Старого Изборска, возвышающиеся
над Жеравьей горой, тоже спящие ранним
летним утром. А густой белый туман
морскими волнами поднимается над
Городищенским озером, наплывает на
крепость, отчего она превращается в
огромный старинный корабль. Вот-вот
корабль, просыпаясь, покачнётся и
отправится в плавание навстречу своему
собрату – кораблю Старой Ладоги.
«А
над рекою белых берёзок свечи
Тщетно
сгорают в ярком зари огне.
А
Ладоге осень. Тёплый дождливый вечер,
Словно
целитель, душу врачует мне…»
И
всё-таки верьте, пожалуйста, верьте
Многократно
убеждался на примере собственной судьбы,
которая, неразрывно связана с судьбами
родных и близких, друзей прошлых и
нынешних лет, что существует
предопределённость жизненных событий,
а случайности оказываются следствиями
кем-то заданной цепочки обстоятельств.
Не стану раскрывать подробности, но
совсем недавно, казалось бы, абсолютно
никак не решаемая личная проблема нашей
семьи, грозящая непредсказуемыми
последствиями, неожиданно была решена
естественным образом. Хотя эта
естественность теперь навсегда
запечатлена в моём сознании, как
божественное решение. Мы только следовали
тому пути, по которому должны идти
нормальные люди. Изначальная вера в
провидение получила очевидное
подтверждение. Взгляд сам собою
устремляется в заоблачную высь, а губы
сами шепчут благодарственную молитву.
Вероятно,
подобной же предопределённостью можно
объяснить (пусть совсем это не научно!)
перипетии судеб множества талантливейших
людей в России в разные периоды её
истории. М.Голос в своих письменах
постоянно касается этих не всегда легко
объяснимых периодов. Вот, например, не
дающий покоя очень многим «серебряный
век» с его противоречивыми авторами,
безумным соперничеством, сюрреалистическими
текстами, свободными нравами и
многим-многим другим:
«Есть
в серебряном веке надрывное что-то
Из
тумана дождей с перехлёстной игрой.
Век
срывался и грезил безумством полёта,
И
израненной птицей парил над рекой…
(…)
Век
ушёл, рассыпаясь осколками храма.
Билось
море о камни, как песня без слов»
При
всём блеске, разнообразии и огромном
значении для последующих поколений
авторов, судьба «серебряного век»
печальна, ведь он был расплющен красным
молотом на чугунной наковальне. Осколки
с плачем и стоном разлетелись по закоулкам
страны и за её пределы. Но несмотря на
фактическую публичную казнь или изгнание
целой когорты поэтов, художников,
артистов этого века, лучшие из них в
нашем сегодняшнем представлении видятся
людьми чистой души (пусть до сих пор не
всеми понимаемой), искренней веры в
красоту мира, любви к Родине изначальной,
святой.
«Повадился
ветер листву воровать,
Дождь
льёт, как из рваного сита.
Мне
душу от Родины не оторвать –
Как
будто гвоздями прибита»
Именно
так: гвоздями прибита душа, когда при
этом даже нестерпимая боль оказывается
благом и светом по сравнению с неприкаянной
душой, отринутой во мраке крушения веры
от Родины.
«От
белого снега на сердце – бело,
И
света в душе – как в берёзовой роще!
Все
тёмные мысли пургой замело,
И
жизнь стала чище, светлее и проще.
И
жизнь стала ясной, как день в январе,
Наполненный
снежным слепящим сияньем.
Мороз
на дворе. Сады в серебре.
Весёлые
святки с вином и гуляньем…»
Верить!
И тогда обязательно «душе настанет
пробужденье, и для неё возникнет вновь…»
«Мне
нравится шорох листьев и веток хруст
Утром,
когда немножечко подморозит.
Лишнего
– ничего. Только душа и осень.
Искренность
мысли рождает открытость чувств»
Мрак
и растерянность отступят, постепенно
засияют сначала несмелые краски, потом
вместе с рассветом они станут всё более
яркими, к ним добавятся звуки и ароматы:
«Между
набережных трёх каналов – Остров.
Крюкова,
Адмиралтейства, Мойки.
Гениально,
значит, очень просто:
Невский
воздух с ароматом моря»
М.Голос
явственно подводит меня к выводу (не
беда, если он пока что преждевременный),
что мы, современники альманаха [1], в
какой-то (малой или значительной) степени
являемся наследниками и продолжателями
авторов-маяков «серебряного века». В
наши дни, когда количество писательских
талантов множится с каждым годом, а их
выявляют, в том числе, такие фестивали,
как «Мгинские мосты», велика вероятность
начала какого-то особенного поэтического
периода . Поэты всё смелее выходят на
сцены, на улицы, на площади, на мосты,
соединяющие прошлое, настоящее и будущее…
«Петроградская.
Замедляемся. Капремонт.
Машинисты
предвосхищали, теперь молчат.
Горьковская
и Невский, и переход,
Где
со всех сторон над рекой закат.
Стою
на Дворцовом, смотрю на февральский
лёд.
На
этом месте на все вопросы – ответ:
Заря
обещает весну, весна – свет»
Мосты
через Неву! Это не просто гениальные
инженерные сооружения, соединяющий
берега очень значимой в нашем сознании
реки, но каждый из них – абсолютный
поэтический образ, ещё, по-моему, не в
полной мере раскрытый петербургскими
авторами. Наверное, представляет
огромный интерес литературное исследование
и систематизация произведений, написанных
за последние столетия, в которых
упоминаются мосты Санкт-Петербурга и
обозреваемые с них берега Невы. В центре
этого исследования, вероятно, будет
поэма «Медный всадник» А.С. Пушкина.
Как в большую полноводную реку вливаются
воды малых рек, так в это исследование
вольются стихотворения, в том числе,
М.Голоса из альманаха [1]
«Ты
в Калифорнии, я – в тоске.
Очень
давно не бывало хуже…» –
Пишу
тебе щепочкой на песке
На
Петропавловском сером пляже.
Все
эти надписи – как одна
В
разное время, в одном порыве…
Ветер
подхватит, качнёт волна
И
через час растворит в заливе»
Любимый
мой Ленинград, Санкт-Петербург! Частичка
сердца всегда находится в нём, тоскуя
и стремясь как можно чаще воссоединяться
с остальными частями сердца.
«Но
под гулкий гудок электрички
Возвращаюсь
обратно во Мгу
Я,
крестом осеняясь по привычке,
Всё
твоё тебе честно верну»
(верну
– Петербургу…)
После
каждого возвращения домой из поездки
в родной город, словно соскучившись по
непередаваемому состоянию поэтического
возбуждения, возвращаюсь к своим
неоконченным ранее строчкам и с новой,
влитой в меня энергией, я утопаю в
круговерти рифм.
«Пора?
Или опять показан мне
Итог
– лишь для смирения гордыни?
Стихи
крылаты в ясной вышине
Плывут,
плывут издревле и доныне…»
Нет,
дорогие мои читатели, итоги ещё подводить
рано. Я всё ещё стою у перил моста,
плывут в небе облака, плывут по течению
чайки-страницы. И продолжаю свои
размышления над письменами М.Голоса.
Мысленно могу улететь в те города и
малые местечки, «где я бывал, по которым
тосковал».
«Я
не спешу. Остановлюсь. Подумаю.
Вот
– город мой. Вот – видные окрест –
Трёхцветный
флаг над городскою Думою,
А
чуть повыше – над собором – крест»
Такую
картину я воспроизвожу в своей визуальной
памяти применительно к нескольким
близким мне городам. Псков, приволжские
Кинешма и Юрьевец… Есть много фотографий
продолжающих стоять памятников вождю
российского пролетариата, чья направляющая
рука («правильной дорогой идёте…»)
указывает направление как раз на фоне
святых церковных крестов.
