вторник, 27 февраля 2018 г.

Новый иллюстрированный художественно-литературный календарь "Псков-2018"

   псковские художники и поэты издали новый иллюстрированный художественно-литературный календарь "Псков-2018"
   Следуя уже многолетней традиции, он является не менее эксклюзивным изданием среди ранее осуществлённых постоянным автором-составителем Иреной Язеповной Панченко, которая известна во Пскове и за его пределами как поэт, писатель, драматург, художник, общественный  деятель.  

Календари выпускаются с 2011 года, а в таком крупном формате – с 2014 года. 


   Страница каждого  месяца украшена репродукцией псковского художника (в последние годы, как правило, профессионального) на тему истории Пскова, его Святых мест, памятников архитектуры,  далее - стихотворением, соответствующим изображённому на картине сюжету;  
также это стихотворение представлено в переводе на английский язык. Переводы выполнены поэтом и переводчиком, членом СП России Рыжовой Татьяной Семёновной, учёным-филологом, доцентом, ранее - заведующей кафедрой английского языка ПсковГУ.   

   Презентации календаря всегда проходит в торжественной обстановке, когда каждое стихотворение на русском языке читает автор или специально приглашённый актёр Псковского драматического театра им.А.С.Пушкина, а на английском языке  читает переводчик Рыжова Т.С. 

Фотографии Литературной гостиной 2017-09-21 во Пскове:  "Презентация календаря "Псков-2018"

 Перевод читает Т.С.Рыжова


 Ведёт презентацию И.Я.Панченко


Я читаю (ноябрь. декабрь)

Ниже представлены фото календаря 2018 года, в котором я вновь принял участие.  



Ноябрь.   Церковь Климента (Церковь Климента, Папы Римского, бывшего Климентского монастыря.)  автор картины:  Ирена Панченко.

Реки Великой сонны берега -
Ноябрьский день недолог и не ярок,
Церквей по берегам рассыпав жемчуга, -
Нам в радость - предки сделали подарок.
Утешит взор Мирожский монастырь,
Святой Климент на взгорке - строг и ясен.
И Троица вдали венчает ширь...
В любое время года Псков прекрасен!


Декабрь. По картине Виктора Лысюка (младшего) "Церковь Михаила и Гавриила архангелов", вид со стороны ул. Ленина, д.1


Из мастерской скорей открыть окно,
Впуская свет декабрьского полдня
И благовест! А радость, сердце полня,
Хмелит тебя, художник, как вино.

Под меднозвучье ангельской трубы,
Светясь, на холст уж серебро ложится,
И в нём собор, и купола... И птица -

Заворожённый знак твоей судьбы.



О календарях 2014-2017 годов я подробно рассказывал в прежних публикациях.



Спасибо за внимание!

Первое знакомство с журналом "Берега"

    Впервые состоялась публикация моей подборки из шести стихотворение под общим названием «Песня русская»  в разделе «Поэзия» журнала «БЕРЕГА» № 6(24). Декабрь 2017.  Калининград.   



Литературно-художественный и общественно-политический журнал "Берега".  Главный  редактор, учредитель и издатель Л.В.Довыденко. 

Знакомство с журналом состоялось благодаря рекомендации Натальи Викторовны Советной, которая встретилась с редактором журнала Довыденко Лидией Владимировной в Минске в октябре 2017 года, которая сразу сказала:  "Конечно, пусть Савинов присылает стихи ".
При первом прочтении журнала в электронном виде на сайте он мне сразу понравился.  Другого, наверное, и быть не могло.

Вот, что пишет  о журнале и его редакторе Лидии Довыденко известный журналист и прозаик Сергей Пылёв:
"Особое место в жизни Лидии Владимировны занимает основанный ею в 2013 году журнал «Берега».   Причалив к её "Берегам" радостно понимаешь, что это Страна Большой Литературы. Или, скорее, Остров Духовности в океане современной безвкусицы и бездарных бестселлеров.  Читать новый номер - большой праздник». 

Название журнала многозначительно: берега разных регионов России и зарубежья, берега истории, берега памяти, берега творчества. 
В каждом журнале – свой эпиграф, который является камертоном всех произведений, ибо главному редактору удаётся создать гармоничное звучание всех многоплановых и разнообразных материалов номера. В журнале публикуются как маститые известные писатели, так и авторы, делающие первые шаги в мире Литературы. 

Безупречный вкус в подборе материалов редактора Л.В. Довыденко создал славу журналу не только в Калининграде,  но и во многих других городах России. 

Прочитать все номера журнала и отзывы читателей можно на сайте https://www.dovydenko.ru

Редакционный совет журнала весьма представительный:

Я считаю большой честью для меня оказаться среди авторов журнала "Берега"


В разделе "Поэзия" , начиная со стр.75  опубликованы следующие стихотворения:
Молитва моя
Песня русская
Воздвижение
10-летию подвига 6-1 роты псковскиз десантников
31 октября 2015. Рейс 9268

Псково-Печорский Свято-успенский мужской монастырь



С удовольствием читаю публикации других авторов и всем моим друзьям и коллегам рекомендую журнал  "Берега" как для чтения, так и для возможного сотрудничества. 

Спасибо за внимание!




суббота, 24 февраля 2018 г.

Два слова о русскости поэзии Игоря Григорьева и Станислава Золотцева



21 февраля 2018 г.

к Международному дню родного языка.


Выступление в псковской библиотеке

«Центр общения и информации им. И.Н. Григорьева

Я не собираюсь вдаваться в какие-либо особые доказательства русскости выдающихся поэтов 20 века Игоря Николаевича Григорьева и Станислава Александровича Золотцева.  Для нас, псковичей, вообще не существует вопросов по этому поводу. А то, что некоторые критики выстраивают свои теории, принижающие значение поэзии Григорьева или Золотцева в глазах читателей, то до них мне, например, нет никакого дела.  Всё это пустое.  
Русскость  поэтов, на мой взгляд, выражается, прежде всего, в подлинной любви к своему отечеству, к России, которую они пронесли через всю свою жизнь, которая читается в их произведениях. 
Русскость их выражается в непримиримой борьбе (в том числе через поэзию!) со всеми осквернителями нашей Родины, в отстаивании своей роли поэта-патриота, готового ради своего народа, ради верности великим делам и заветам предков – на всё, вплоть до отдания самой жизни. 
Русскость поэтов – в их беззаветной любви к родному русскому языку, в неприятии пренебрежительного и враждебного отношения к нему,  искажения и сознательной жаргонизации.
Русскость поэтов – также в обострённом стремлении к правде и справедливости, что свойственно в веках нашему великому народу, ради чего шли на смерть дружинники князя Александра Невского и князя Довмонта-Тимофея,  чудо-богатыри Александра Суворова, русские воины в Бородино, под Ленинградом, Москвой,  Сталинградом, Севастополем… 
 

ИГОРЬ ГРИГОРЬЕВ. "ПОЭТЫ"
Мы воли и огня поводыри
С тревожными раскрытыми сердцами,
Всего лишь дети, ставшие отцами,
Всё ждущие - который век! - зари!

Сердца грозят глухонемой ночи,
За каждый лучик жизни в них тревога, -
И кровью запекаются до срока,
Как воинов подъятые мечи.

Взлелеявшие песню, не рабы –
Единственная из наград награда!
Нам надо всё и ничего не надо.
И так всегда. И нет иной судьбы.


Нас не унять ни дыбой, ни рублём,
Ни славой, ни цикуты царской чашей:
Курс - на зарю!
А смерть – бессмертье наше,
И не Поэт, кто покривит рулём
 
Это стихотворение Игоря Григорьева,  признавался Станислав Золотцев, – самое его любимое.  Именно о нём он горячо говорил в своей книге «Зажги вьюгу» [1], посвященной другу – поэту Григорьеву.
Пишет Наталья Викторовна Советная, замечательный человек, известный в России и Белоруссии, как прозаик, поэт,  исследователь и пропагандист творчества И.Н.Григорьева.
«Игорю Николаевичу Григорьеву, "чистоголосому" поэту, как его многие называют, легендарному разведчику, русскому человеку, в 2018 году (он родился 17 августа 1923 года) исполняется 95 лет. Он ушёл из жизни 16 января 1996 года, но навсегда остался с нами, потому что остались его стихи и память о нём.
Да какие стихи! "Григорьев - искусный мастер русского эпитета!"  Не о себе он думал и писал - все его мысли были об Отчизне, о России, о святой Руси. Он умел жить бескорыстно, любить всем сердцем, отдавать себя без остатка.  Его поэзия - настоящая поэзия. Вечная.
Несколько уникальных книг, посвящённых ярчайшему русскому языку в поэзии Игоря Григорьева, написал выдающийся филолог и лингвист, живущий в Белоруссии, Анатолий Павлович Бесперстых.  Они есть в этой библиотеке.
Меня много лет назад совершенно потрясла поэма Игоря Григорьева «В колокола», посвященная славной истории нашего великого Пскова.  Послушайте отрывок, в котором рассказывается о сражении на псковской крепостной стене.  Попробуйте представить себя среди защитников, сражавшихся с армией тевтонских захватчиков:
ЗАСТОЛЬНАЯ НА СТЕНЕ

-Ле-е-зу-у-ут!..
-Лезешь?
Лезь, лезь:
Тут мед-брага есмь днесь.

-Лезут, лез-зут:
лей, л-лей!..
-На нездравие, пе-ей, пей!

У тебя
рогастая голова,
У меня
гораздая ендова,


Братина хмельна -
полна:
Держи, -
Каменное брашно
по-гло-жжи, -
Круглый колобок
В десять пуд:
Жадная башка с выи - капут.

Кукиш православный
пососи.
Сами не стращаем -
Сам не проси.

Понапрасну-зряшно
нет, не засвищу:
Свистну -
Шкуру гажью
до пят спущу, -

Стоведерный ясбан
шелохну-оберну,
Со стремяночки - и эх! - кувырну.

Накось выкуси,
Кусни,
Закуси, -
По деяньям потчуют
на Руси!

С кем схлестнулся, змей,
Разумей,
Понимай:
Сеять полымя
не смей!
Не замай!..

Дым. Оглобельки. Вар. Мечи.
-Мама-мамонька!..-
кричи не кричи.

Уж такое дело:
Невмочь - моги,
Так судьба велела:
Врагов - аль враги!

-Люди-то что скажут,
Данюшка, Дань,
Заклинаю сердцем:
Сынушка, восстань!

Дай-ка студеной
русу охлажу,
Грудушку рассечену
платом обвяжу.

Ты уж подымися:
Побрось их в ров!
Дело-то не шутка:
Свадьба в покров!

Ведь гордынь-Купаву
не купишь рублем, -
Ты уж поусердствуй перед огнем!..

В зареве девы
впрямь красны:
Лады в латах -
Как венки весны.

Женки-несмеяны
строгим-строги,
Двужильные тетивы
им с руки!.

Черны, что грехи,
монахи у врат:
Шестоперы вскидывают -
свят, свят, свят!
-Гы-ы! Э-гей, русичи,
знай - бей:
Некуда деваться,
робей не робей!

Смерть или воля, -
Бей,
дабы жить!
Уж такая доля:
Быть иль не быть.

-Боже-бож-женька!.. -
молись не молись.
-Грянь шИша со стенки!
-То-то,
вали-ись!..

Жуть.
Во рву тевтоны,
как тритоны, кишат, -
Плиты двусаженны
Крошат,
Крушат.

Не чубы-волосья,
Не багрян кочны, -
Главы скатываются
на пески речны.

Под уклон журчит
не студён вода, -
Кровь дымящаяся,
Густа,
Руда.

Крючья,
Конники,
Кистени,
Топоры:
Алчным воронам
Без поры
пиры.

Копья.
Колья.
Смола.
Зола.
Люду вольному -
Хвала! Хвала! Хвала!

Вот оно – настоящее русское слово! 
Не зря есть много исследований поэзии Игоря Григорьева, в которых отмечается его яркий и самобытный русский язык, его изумительные по точности строки.
Из статьи на сайте памяти поэта Игоря Григорьева [2]:
«Официальная советская  критика не могла простить поэту Григорьеву его независимость и прямоту, много он наслушался горьких слов.  Но никогда не уступал.  Сын поэта, Г.И.Григорьев, писал о стихах отца: «В них истинная боль и крик истинной русской души!  Кто из нынешних поэтов постиг в такой глубине истоки Русской земли? В его стихах сплав времён, их неразрывное единство... Его пронзительные строки будят уснувшие сердца не в пример всем возможным усыпляющим помпезным маршам».
В поэзии Григорьева - бескорыстное отношение к людям; кровная привязанность к родному краю, трепетное отношение к природе, ко всему сущему, способность русского человека противостоять бедам и переносить любые невзгоды.
Игорь Григорьев гордился тем, что пишет «на языке отцов и дедов». Для ряда его критиков «цветистость григорьевского слога» была не понятна.  Людям, не знающим псковских реалий,  казалось, что автор «иногда пользуется не своими словами, а словами, откуда-то  заимствованными…  
При этом даже некоторые учёные псковичи и коллеги-писатели замечали, критикуя его: «В его стихах встречаются обороты, которые могут быть до конца понятны только жителям некоторых районов Псковщины. С  диалектизмами надо обращаться очень и очень осторожно. Игорь Григорьев - человек талантливый, но чувство меры писателю никогда не должно изменять» (Евгений Изюмов, статья «Горькие яблоки» // Псковская правда. 1966 год.
Но были и другие исследователи его поэзии, кто замечал: «В употреблении старинных слов и  псковского диалекта у Григорьева никогда нет нарочитости, искусственности. Лексика его произведений не оставляет впечатления архаичности или стилизации.  Читая стихи Григорьева о псковской старине, о псковской северной природе, о деревенской жизни (он ведь сам – плоть  от плоти псковской деревни), думаешь об удивительном совпадении языковых средств поэта с раскрываемой поэтической темой».
Почитайте стихи Игоря Николаевича Григорьева внимательно и попробуйте сами рассудить, кто прав в этом давнем споре.   Для меня лично лексика Григорьева абсолютно понятна, иногда неожиданна, но насколько же она точна!.

СБУДЕТСЯ

В солнышке нам не отказано:
Робко, да светится высь.
Что ж ты  грустишь, Ясноглазая?
Что ж ты молчишь? – Раззвенись!

Не насовсем заметелила
Тёмная вьюга пути.
У соловьиного терема
Светлому лету цвести.

Кончится время морозное, –
Май, что далече теперь,
Явится – рано ли, поздно ли,
В быль обернётся, поверь.

Всё, что задумано, сбудется,
Только бы сердцу гореть!
Выйди скорей в многолюдицу,
Радость озябшую встреть!
 
Станислав Золотцев, по моему мнению, является ярчайшим поэтом и писателем  в ряду «привитых» поэзией Пушкина и Лермонтова. 
Вот что он пишет о самом себе в замечательной статье-исследовании «Сын русской вечности», посвящённой 190-летию М.Ю.Лермонтова:
«…Попробуем, читатель, полюбить нашу Россию, сегодняшнюю нашу землю, нынешнюю нашу страну, которой так нелегко живётся.  Много в ней (…), мягко говоря, радости не вызывает, и есть немало таких примет, её повседневья, на которые трудно смотреть без гнева и горечи.  Но другой России у нас нет – как не было её и у автора «Бородино» в его время.
При этом Золотцев мучительно задавался вопросом:

Но почему же  тогда любовь людей не сберегает Родину от сокрушительных потрясений и провалов, которые периодически в её истории происходят отнюдь не по вине природных катаклизмов?  Виноваты же в этих потрясениях всегда тоже люди.  Значит, кто-то Родину любит не так?  Или даже совсем не любит и, наоборот, презирает, ненавидит?  Как будто это уже не сыновья и дочери России, а отчуждённые холодные иностранцы или перерожденцы, не имеющие ничего общего со страной предков.  А те, кто искренне любит Родину, ничего не могут сделать, чтобы защитить от приносимого ей вреда?

«...А в великой стране,
что когда-то Святой величалась,
Чужеземцы в святынях
пируют и пляшут уже!
...Вот поэтому мне
давят горло и горечь, и жалость,
И последнего мига
болит ожиданье в душе».
(С.А.Золотцев.  «Дума»)

Для настоящего поэта эти противоречия разрешаются в бескомпромиссной борьбе оружием Слова: его поэзия не только выражает боль, горечь и жалость, но  очищает умы и души сограждан от смуты и грязи, укрепляет веру, умножает силы в противостоянии с нелюбовью, потерянностью родной почвы под ногами. На этом пути вместе с Лермонтовым и другими истинными, «корневыми» поэтами и писателями России, как Игорь Григорьев, я вижу Станислава Золотцева.

«Зажги свое сердце от солнечного луча,
Пронзившего сосен янтарные терпкие смолы.
Пусть будет, как в юности, кровь горяча
И тяжкие раны затянет живицей веселой.

Зажги своё сердце от жарко-малиновых стрел
Кипрея, который зовётся у нас иван-чаем,
Чтоб сладостный пламень озябшую душу согрел,
Шмелиным нектаром уставшую плоть угощая.

Зажги своё сердце от этих шеломов златых,
Веками венчающих белые наши соборы.
Пусть голос твой станет на время торжественно тих,
И древняя вера его поведёт за собою!»
(С.А.Золотцев.  «Зажги своё сердце» )

Да, у Золотцева во многих произведениях  «любви не бывает без боли», но всё равно на первом плане у поэта  неистребимая вера в величие России, её историческое предназначение – нести свет правды всему человечеству.

«И какие вы рельсы на Млечном пути ни положите,
В них опять зазвенит неизбывный славянский мотив…»
(С.А.Золотцев.  «Два коня»)

В сборнике стихов 90-х годов «Всё пройдёт, а Россия останется», в стихотворении  «…Однажды с гражданской войны» читаем:

«За нами века и века трудов и науки,
Славянского света река, и дети, и внуки,
И предков родных имена, и храмы святые,
За нами родная страна, за нами – Россия».

«Славянского света река» никогда не останавливает своего течения, и она будет протекать по нашей земле вечно.  В это Золотцев верит свято, указывая на источники непрерывности и вечности славы России

В замечательной, небольшой по объёму книге первой жены Игоря Григорьева Дианы Васильевны Григорьевой, которая называется «Это здесь-то Бога нет?» [3] написано:  
«Поэзия Игоря Григорьева – это шаг на пути возможного нашего преображения.  В самое безбожное время XX века он обрёл Бога.  Неудивительно, что перед смертью, совсем как великий поэтический земляк его – Александр Пушкин – он исповедался и причастился, а по кончине был отпет в церкви Спаса Нерукотворного и похоронен по православному канону»
Православие.   В переводе с греческого означает дословно «правильное славление» или «правильное мнение».  Я для себя перевожу как прославление правды.  То есть,  «правда и справедливость – превыше всего».   Не это ли для русского человека во все века было наивысшей целью в жизни – отстоять правду?   Православие и русскость – это практически синонимы, если вдуматься.
Всем, знавшим Игоря Григорьева и Станислава Золотцева, доподлинно известно, каким бескомпромиссными людьми они были, если дело касалось посягательства кого-либо на правду и справедливость.  Эта бескомпромиссность выливалась и на их поэтические страницы.   Вспомните стихотворение Григорьева «Поэты», которое прозвучало в начале встречи.
А ведь правда заключается ещё и в том, что невозможно русский народ насильно отлучить от веры его предков и «перековать» в какую-то новую насаждаемую извне или «сверху»  веру или идею.
Об этом стихотворение Григорьева «На Синичьей горе»,  посвящённое другому исконно и до глубины души русскому человеку Семёну Степановичу Гейченко.

Стихи стихают. Погасают дали.
С Россией распрощались журавли:
Откаялись, отпели, отрыдали,
И небу нету дела до земли.

Заваривает снежное причастье
Монах-ноябрь костлявою рукой.
Печаль и пепел. Хладное безстрастье.
Безкровный день. Кладбищенский покой.

И не избечь зальделым клёнам дрожи,
И не избыть распятие кресту.
И сумерки на вашу жизнь похожи,
И долог путь к запретному Христу.

Но это только миг, лишь промельк смутный,
Встревоженной души невольный вздох:
В глубинах нашей веры безприютной
Неугасимы ни Поэт, ни Бог.

Цветут Святые Горы вкруг Синичьей,
Как жёлтые венки вокруг венца.
И всех, сюда взошедших, без различий
Сам ветер причащает из корца.

Следует обратить внимание, что в словах  «безстрастье», «безприютной» приставка «без» написана Григорьевым по-христиански через букву «з», чтобы в стихотворении не было буквосочетания «бес».  Этим отрицается всё бесовское даже таким вот образом.

В пору уничтожения в России её духовных корней поэзию Григорьева спасала именно родовая память о вере предков, глубокое вникание в историю Руси.  В этом его поддерживали самые верные друзья, соратники и единомышленники,   патриоты-писатели Фёдор Абрамов,  Василий Белов, Валентин Распутин, Виктор Астафьев, Сергей Поликарпов.

Станислав  Золотцев написал  роман-эссе "У подножия Синичьей горы" [4].  В романе он пишет, что вся его жизнь неразрывно связана со Святыми Горами, с селом Михайловским, этими притягательными местами для каждого русского человека.
"Вокруг меня простиралась заповедная земля. Земля Пушкина. За моей спиной стоял его дом. За ним - весь в снегу - дремал его сад, некогда основанный моим дедом, что был мастером-столяром и умелым садоводом.  Меж деревьями, окутанные снегом, хранили своих медоносных жительниц пчелиные дуплянки.
 С малых лет приросший к Святогорью, я всегда считал эту землю своей родиной. Теперь на ней завершался день, в котором я впервые по-настоящему понял,  что я - русский.
Русский не потому, что так написано в неких бумагах с гербовыми печатями, удостоверяющими мою личность.  А потому, что я останусь им и тогда, когда меня уже не будет в живых. Потому, что на этой земле я буду жить всегда. По крайней мере, до тех пор, пока люди на ней читают стихи Пушкина. До тех пор, пока они помнят, что живут у подножия Синичьей горы..."
 
В главе, где Золотцев рассказывает, как они с псковским другом в сильную метель шли по знакомым улицам Пскова и разговаривали крайне откровенно, читаем такие строки:
«Поминутно сбивая и счищая снег с наших лиц,  мы топали к берегу Великой, стараясь разгадать, где тут был когда-то скотный двор, где - совхозный сад, моим дедом посаженный, а где - конюшня, в стойлах которой рождались, росли, а потом и старели бокастые и мосластые рабочие лошади, казавшиеся нам, мальчишкам, лихими скакунами. 
Наш путевой, но не очень путёвый  разговор, наполовину мемуарный, наполовину заполненный проклятиями в адрес обезумевшей погоды, становился всё бессвязней: снег уже залеплял глаза и забивал рты.  (…)
«Так вот, слушай дальше, если ещё не устал.  Во всем мире совестливому писателю несладко, а на Руси - особенно.  Русский поэт, пойми ты это, с любой властью не в ладах, он даже и в добрые времена найдёт, увидит какую-нибудь болячку в обществе, в государстве червоточинку обнаружит, какую, кроме него, никто не заметит. Причём это вовсе не означает, что он против власти данной, против этого конкретного строя, - наоборот, он может быть их самым ярым защитником, он воспевать будет, оду вождю писать, - но в той же оде он этого вождя носом ткнёт: смотри, дескать, вот где опасность тебя стережет!  Почему так?   А для русского – как иначе?»
В заключение встречи  я прочитаю несколько своих стихов из новой книги  «Псков.  И слова твердь, и чести постоянство», а также стихи, опубликованные в других книгах и журналах.  
 
Этими стихами я стараюсь продолжать традиции И.Н.Григорьева и С.А.Золотцева, о которых я вам рассказывал. Традиции русскости в поэзии мне очень близки, и от них я не собираюсь отступать.
21 февраля 2018 года.   Псков

Литература
[1]  Станислав Золотцев.  «Зажги вьюгу!»  Очерк о жизни и творчестве поэта Игоря Григорьева.  Псков, 2007,  Издательство АНО «Логос»
[2]  Сайт памяти поэта и воина Игоря Николаевича ГРИГОРЬЕВА К 90-летию поэта (1923-1996)
[3]  Д.В. Григорьева.  «Это здесь-то Бога нет?»  О православной сущности поэзии Игоря Григорьева.   Санкт-Петербург, 2014. 
[4]  Золотцев С.А.  "У подножия Синичьей горы". Роман-эссе.  Москва,  Роман-газета, 1999 г.


Спасибо за внимание!